Любимой шуткой Андрея Панина был анекдот про человека, который никогда не расслабляется — потому что не напрягается. Об этом он не раз говорил в интервью, и если здесь и было актерское кокетство, то лишь отчасти — Панин действительно легко относился ко многому. Легко поступил в институт пищевых производств — все равно куда — города Кемерово, где вырос; позднее Панин признавался, что осознанным выбором будущей профессии тогда и не пахло. Легко из института вылетел «за аморалку», легко пошел на режиссера народного театра в институт культуры. Легко четыре года подряд ездил поступать в школу-студию МХАТ. Поступил не сразу (в первый раз он вообще пошел пробоваться случайно), но на курсе Александра Калягина единственный имел «пятерку» по мастерству — так же легко. По признаниям преподавателей, в частности, Аллы Покровской, он был готовым актером, его не надо было учить — только «корректировать».
По завершении курса в 1991 году Андрей Владимирович стал актером МХТ имени Чехова. Среди его сценических работ — «Три сестры» (Соленый), «Скупой рыцарь», «Женитьба», спектакль театра-студии Табакова «Смертельный номер», антрепризная постановка «Зима» по Евгению Гришковцу, нашумевшие «Академия смеха» и «Трое на качелях» в театре имени Пушкина. Но известность пришла к нему в 1997 году, после того как на экраны вышел фильм «Мама, не горюй». Его харизма, которая вряд ли проявилась бы в советских фильмах, требовавших фактурных героев, наконец нашла себе полноценное применение.
Действительно, сказать, что он пришелся ко двору в кино российского безвременья, — значит недооценить факты: к началу 2000-х Андрей Панин стал одним из самых активных киноактеров России. В сутки он отрабатывал по три съемочных дня, перемещаясь с одной площадки на другую с одним вопросом: «Сюжет не напомните?»
Колоссальная работоспособность тоже была одним из проявлений легкости Панина. При этом он сам полагал, что режиссеры — хоть «попсовый» Максим Пежемский, хоть эстет Павел Лунгин — используют его потенциал процентов на двадцать. Впрочем, он не роптал на судьбу и был благодарен тем ролям, которые сыграл.
Панин-киноактер, ровесник современного российского кинематографа, стал, вероятно, одним из его символов. Его напряженная, биполярная, нервическая игра делала персонажей Панина — людей со странностями, с переломанной судьбой, с парадоксальными шизофреническими маниями — выпуклыми и живыми, причем зачастую куда сильнее, чем это позволял сценарий. И почти всегда — вызывающими неоднозначную реакцию зрителя, в которой в равных пропорциях были смешаны ненависть и восторг.
Наверное, дело в том, что его роли были абсолютно искренними, будь то продажный опер Каверин в «Бригаде» — под стать герою Гэри Олдмана из «Леона», развращенный Чезаре Борджиа из «Всемирной истории отравлений» Шахназарова, опустившийся алкоголик-скандалист Гаркуша в лунгинской «Свадьбе», непредсказуемый капитан-особист Соловьев из «Водителя для Веры», портной-кукушка из «Шика», президент Александр Александрович в «Поцелуе не для прессы» и шофер-президент Смирнов в «Generation П», татарский хан и неунывающий неуловимый морячок. Панин, выстрадавший — не без легкости — каждую из них, признавался, что злодеев играть ему попросту нравится: «Масса негативных, аморальных вещей роится в каждом человеке. Любопытно рассматривать, насколько он может позволить себе не быть „тварью дрожащей“, переступить».
Несмотря на разнообразие ролей, Панин скорее играл в одном большом условном фильме, нежели в конкретных лентах. Нарочито неразборчивая дикция и бегающие глаза, в которых читался ход сражения внутренних мотивов, мимика змеи и жесты не то самурая, не то шпаны из подворотни — всем этим он мог парализовать волю, загипнотизировать своих киновизави и людей по ту сторону экрана, чтобы держать их внимание в кулаке все отпущенное ему время, неважно, в какой ленте оно было отпущено.
Вне зависимости от оттенка роли — романтического или реалистского, явного злодея или необычного человека в обычных обстоятельствах — Панину было интересно исследовать внутреннюю тьму, которая свойственна каждому человеку и которой он не стеснялся. Его инвариантный герой — страдающий оборотень, муки которого не отменяют волчьего голода; а иногда — оборотень, окруженный волками. Панин говорил: «Если мир — театр, то мой — театр военных действий, притом войны абсурдной. Я больше всего воюю сам с собой. А так как противники равные, то победа невозможна, а бой сильно изматывает».
За свою карьеру Андрей Панин снялся примерно в 60 фильмах, чуть меньше у него театральных ролей. И к игре, и к жизни он относился с благосклонным приятием, отчасти равнодушным, однако он твердо знал: для того, чтобы струна звенела, ее нужно натянуть, и для того, чтобы сыграть, он должен прожить.
Последней на сегодняшний день ролью Андрея Панина является доктор Ватсон в новом сериале «Шерлок Холмс» Андрея Кавуна, премьеры которого актер так и не дождался.
Кирилл Шамсутдинов
http://www.lenta.ru/articles/2013/03/07/panin/