Охота в Карелии

Всегда ли уничтожается сданное в полицию оружие? Факты говорят о том, что в этой сфере далеко не все в порядке.

Около месяца назад одно из карельских информагентств сообщило о том, что сотрудники правоохранительных органов республики пресекли деятельность шести жителей Олонецкого района, связанную с незаконным оборотом огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств. Среди подозреваемых оказались трое действующих сотрудников районного отдела полиции. У них и их «товарищей по оружейному делу» был изъят приличный арсенал. В руки следователей попали восемь единиц огнестрельного оружия и 1960 боеприпасов к нему, 15 ручных противопехотных гранат, минометный снаряд, 20 взрывных устройств и около девяти килограммов взрывчатого вещества. Каким образом у подозреваемых в погонах оказалось это оружие установит следствие. Но, по мнению карельских правозащитников, то, что произошло с олонецкими полицейскими, случай не единичный. Адвокаты, и не только, не раз обращали внимание на бардак с оружием, которое добровольно сдают жители республики в органы внутренних дел в рамках операции «Оружие». Но, отчитываясь о положительных результатах операции, в полиции не часто говорят о нарушениях. Адвокаты, пытающиеся выяснить информацию по оружию, в основном получают отписки. А примеры, вызывающие сомнение в том, что сданное незаконное оружие уничтожается, а не оседает у сотрудников полиции, тем не менее, есть.



Такой разный карабин

Дело о «костомукшском поджигателе» на слуху у многих жителей Карелии. Эдуард Ганеев сегодня обвиняется в поджогах полицейских машин. А в 2002 году, когда у сотрудников правоохранительных органов к нему не было никаких претензий, он сдал в Костомукшский ГОВД карабин. Ганеев нашел оружие в лесном массиве. При исследовании находки было установлено, что пятизарядный карабин относится к нарезному огнестрельному охотничьему оружию (КО-44). Карабин был технически исправен, стреляй – не хочу. Но через какое-то время Эдуард Ганеев узнал, что сданное им оружие не было уничтожено, оно пропало. И он стал искать карабин.

В 2004 году была проведена проверка в отношении одного из инспекторов Костомукшского ГОВД по факту присвоения карабина. Тогда же Ганеев получил отказ в прокуратуре в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием события преступления. Но данное постановление прокурором города Костомукша было отменено. Решили, что проверка была неполной. В 2007 году интересующемуся судьбой карабина вновь было отказано в возбуждении уголовного дела. Как отметили в прокуратуре Костомукши, «в ходе проведенной проверки были устранены противоречия, установленные при проведении первоначальной проверки». Оказалось, что пятизарядный карабин (данное наименование огнестрельного оружия указано в заявлении Ганеева), нарезное огнестрельное охотничье оружие (КО-44) (из справки об исследовании № 112 от 30.09.2002), охотничий карабин самодельный (из журнала учета сданного, изъятого и найденного оружия Костомукшского ГОВД), винтовка Мосина (из показаний инспектора, в отношении которого проводилась проверка), обрез винтовки 7.63 б/н (из ответа на запрос МВД РК от 24.08.2004 г. № 28/19-3066) являются одним и тем же оружием, которое было добровольно сдано.

«Старший следователь прокуратуры Костомукши указывает, что «факт приема у Ганеева огнестрельного оружия, поступления данного оружия в МВД и его уничтожение нашли свое отражение в документах, приобщенных к материалам проверки: журнале учета сданного, изъятого и найденного оружия Костомукшского ГОВД, приемном акте ХОЗО МВД РК, акте о реализации добровольно сданного, изъятого, найденного оружия и боеприпасов», – сказала адвокат Ольга Рыбалова. – Поэтому признаков преступлений не установлено. Вот только любопытно, какое же оружие было уничтожено, и куда все-таки делся карабин, сданный Ганеевым?»



«Вздутое» дело

Вопросы к правоохранительным органам о судьбе оружия возникали и у тех, кто не по доброй воле сдал ружье, а у кого его изъяли. Так, в 2007 году военнослужащий погранвойск Суоярвского района «лишился» своего охотничьего ружья. Он в течение трех месяцев находился в госпитале. В это время истек срок перерегистрации на одно из двух его ружей. Местный участковый, который обещал все уладить, наведался в дом пограничника и изъял оружие. О чем и составил соответствующий протокол. ИЖ-54 было описано как оружие с повреждениями, а об ИЖ-26Е сказано лишь, что оно изъято «в удовлетворительном состоянии», без повреждений.

Изъятое оружие почти полгода находилось в Суоярвском РОВД. После чего выяснилось, что оно испорчено – на нем было обнаружено вздутие ствола. Местные жители рассказали, что участковый охотился с этим оружием. Правда, официальные комментарии по этому поводу дать отказались. Тогда адвокат пограничника получила у министра внутренних дел Карелии разрешение на осмотр оружия. В итоге в стволе ИЖ-54 обнаружили пыж, а у ИЖ-26Е – вздутие ствола и грязь в нем, похожую на остатки продуктов горения пороховых газов. Пришлось исследовать и внутреннее состояние ствола. Но поскольку в Суоярвском РОВД не оказалось ни ершика, ни тряпочки для того, чтобы прочистить оружие, военнослужащий и хозяин ружья лично купил все необходимое в магазине. Эти вещественные доказательства по требованию адвоката были упакованы и опечатаны. Обо всем этом был составлен акт. Но когда дело дошло до суда, выяснилось, что никаких «доказательств» нет. Ершик и тряпочка куда-то пропали. И суд указал истцу, что наличие в стволах ружей грязи, похожей на остатки продуктов горения пороховых газов, а также пыжа ничем не подтверждено. Судья вынес решение, что царапина (она якобы была обнаружена сотрудниками полиции) и вздутие ствола – это одно и то же. Пограничнику, для которого ружье было памятью от деда, в возмещении материального ущерба отказали. Доказать, что оружие было испорчено сотрудниками правоохранительных органов, не удалось.

«Вопросов к следствию, когда дело касается оружия, сданного или изъятого, всегда много, – говорит председатель КРОО защиты прав граждан «Согласие» Ольга Рыбалова. – К сожалению, нарушения в этих делах есть. Но доказать что либо сложно. И что реально происходит с оружием, попавшим в правоохранительные органы, мы можем только догадываться. Общественности становятся известны только те факты, которые уже нельзя скрыть. Например, как в случае с сотрудниками отдела полиции Олонецкого района. Но накажут ли этих людей в погонах?!»