Сергей Ворошилов. В загоне и др. (Ранние стихи)
Добавлено: 13 ноя 2015, 14:06, Пт
Стихи написаны в период увлечения зверовыми охотами .
В загоне
Зима...
Матёрому раздольно
среди снегов, когда река,
укрывшись льдом, лежит безвольно
в косматой щётке ивняка.
Как хорошо ему кормиться
в местечке, где журчит порог.
Здесь можно и в мороз напиться...
Лось слушал...
Лёгкий ветерок
донёс до уха лай и крики,
чужие в девственных лесах.
Зверь поводил ушами.
Дикий
испуг мелькнул в его глазах.
Сохатый мог с волками драться,
крушить копытом свору псов,
но опыт предков гнал спасаться
от человечьих голосов.
И лось, ломая быстрым шагом
седые мерзлые кусты,
стал уходить речным оврагом
от неприятной шумоты...
Искрился синий снег сыпучий,
вставал морозный зимний день.
Но наползла на солнце туча,
и на тайгу упала тень,
когда по ноздрям жгуче-пряно
ружейным маслом, табаком
ударил запах...
И поляна
взводимым щелкнула курком.
Огонь прожёг прищуром глаза,
вцепилась в горло злая боль,
над лесом ухнуло два раза,
и к языку пристыла соль.
И день померк.
Качаясь, вышел
лось из загона кое-как.
Струилась кровь.
А сзади слышал
он шорох лыж и визг собак.
Профессионал
Тугой охрипшею струной
Гудит болото,
Над белоснежной пеленой
Поёт охота.
В азарте яростном дрожит
Тайга от лая,
Опасность зверю ворожит
Позёмка злая.
Кораллом северным блестит
На ветках иней,
Под ритмы музыки грустит
Взгляд утра синий.
В лицо стегает всё больней
Снежинок стая,
Но с каждым выдохом длинней
Лыжня прямая.
Охотник знает - в сосняке
Стоит матёрый.
Его скрадёт он налегке
По косогору.
Пусть струйкой льёт со лба вода
На снег горячий,
Звенит в сосульках борода,
Нельзя иначе.
Пусть громче снежная река
Шумит тревожно.
Пусть лайки прячут от быка
Шаг осторожный.
Пусть эхом в клочья рвут простор
Шальные ноты.
Финальный выплеснут аккорд.
Конец охоты.
Закончив пляску-карусель,
Скулят собаки,
И прорастают сквозь метель
Кровинок маки.
Охотник скупо хвалит псов
И молча курит...
Он сам, как дух седых лесов,
Рожденный бурей.
Волчья песня
Алеет заката флажковый шёлк.
Разносится вой над кручей.
Я голос свободы. Я дикий волк.
И я убивать приучен.
Бежит моя стая, ступая в след,
К деревне походкой мерной.
Щенки прибылые не знают бед,
Что знали с волчицей верной.
Мне снится кошмаром двуногий враг.
Картечь заросла под кожей.
Мне грезятся зубы его собак:
Я их ненавижу тоже.
Зловеще гремит в тишине засов.
Погасли огни в деревне.
Ночная охота на подлых псов -
Такой наш обычай древний.
Пусть ветер разносит о стае весть.
Безжалостность – волчье кредо.
Жестокою будет лесная месть
Приблудам, кто предков предал.
Но что это?! Люди! Какая вонь!
Кому в эту ночь не спится?!
Гремя, обжигает меня огонь.
И падает мать-волчица.
Я весь окровавлен, пробита грудь.
В беспамятстве снег глотаю.
И вижу, бежит сквозь ночную муть
К оврагу, спасаясь, стая.
Шатаюсь. Он взводит опять курки.
Узнал его. Ну, скорее!
Прыжок. Умираю, сомкнув клыки,
На вражьей хрипящей шее.
В загоне
Зима...
Матёрому раздольно
среди снегов, когда река,
укрывшись льдом, лежит безвольно
в косматой щётке ивняка.
Как хорошо ему кормиться
в местечке, где журчит порог.
Здесь можно и в мороз напиться...
Лось слушал...
Лёгкий ветерок
донёс до уха лай и крики,
чужие в девственных лесах.
Зверь поводил ушами.
Дикий
испуг мелькнул в его глазах.
Сохатый мог с волками драться,
крушить копытом свору псов,
но опыт предков гнал спасаться
от человечьих голосов.
И лось, ломая быстрым шагом
седые мерзлые кусты,
стал уходить речным оврагом
от неприятной шумоты...
Искрился синий снег сыпучий,
вставал морозный зимний день.
Но наползла на солнце туча,
и на тайгу упала тень,
когда по ноздрям жгуче-пряно
ружейным маслом, табаком
ударил запах...
И поляна
взводимым щелкнула курком.
Огонь прожёг прищуром глаза,
вцепилась в горло злая боль,
над лесом ухнуло два раза,
и к языку пристыла соль.
И день померк.
Качаясь, вышел
лось из загона кое-как.
Струилась кровь.
А сзади слышал
он шорох лыж и визг собак.
Профессионал
Тугой охрипшею струной
Гудит болото,
Над белоснежной пеленой
Поёт охота.
В азарте яростном дрожит
Тайга от лая,
Опасность зверю ворожит
Позёмка злая.
Кораллом северным блестит
На ветках иней,
Под ритмы музыки грустит
Взгляд утра синий.
В лицо стегает всё больней
Снежинок стая,
Но с каждым выдохом длинней
Лыжня прямая.
Охотник знает - в сосняке
Стоит матёрый.
Его скрадёт он налегке
По косогору.
Пусть струйкой льёт со лба вода
На снег горячий,
Звенит в сосульках борода,
Нельзя иначе.
Пусть громче снежная река
Шумит тревожно.
Пусть лайки прячут от быка
Шаг осторожный.
Пусть эхом в клочья рвут простор
Шальные ноты.
Финальный выплеснут аккорд.
Конец охоты.
Закончив пляску-карусель,
Скулят собаки,
И прорастают сквозь метель
Кровинок маки.
Охотник скупо хвалит псов
И молча курит...
Он сам, как дух седых лесов,
Рожденный бурей.
Волчья песня
Алеет заката флажковый шёлк.
Разносится вой над кручей.
Я голос свободы. Я дикий волк.
И я убивать приучен.
Бежит моя стая, ступая в след,
К деревне походкой мерной.
Щенки прибылые не знают бед,
Что знали с волчицей верной.
Мне снится кошмаром двуногий враг.
Картечь заросла под кожей.
Мне грезятся зубы его собак:
Я их ненавижу тоже.
Зловеще гремит в тишине засов.
Погасли огни в деревне.
Ночная охота на подлых псов -
Такой наш обычай древний.
Пусть ветер разносит о стае весть.
Безжалостность – волчье кредо.
Жестокою будет лесная месть
Приблудам, кто предков предал.
Но что это?! Люди! Какая вонь!
Кому в эту ночь не спится?!
Гремя, обжигает меня огонь.
И падает мать-волчица.
Я весь окровавлен, пробита грудь.
В беспамятстве снег глотаю.
И вижу, бежит сквозь ночную муть
К оврагу, спасаясь, стая.
Шатаюсь. Он взводит опять курки.
Узнал его. Ну, скорее!
Прыжок. Умираю, сомкнув клыки,
На вражьей хрипящей шее.