Кречмар М. Учеты. Учеты?
"Русский охотничий журнал", 2013, №1-2
Учёты. Учёты?
Степаныч стоит в дверях. Рослый вонючий мужик, чьи волосы встали дыбом, как «уши» у филина, когда он оторвал от них кроличью крашеную шапку. Признанный гроза изюбрей, кабанов, косуль, браконьеров, а по слухам – и тигров…
Степаныч – егерь. Хороший егерь, знающий места, к такому поедешь – пустым не вернешься.
Но сейчас ему что-то нужно.
И я даже знаю что.
Учёты. Учёты?
Степаныч держит в руке несколько распечатанных на компьютере листочков со строчками, графами и большим количеством описаний.
– Миха, тут тово, – говорит он застенчиво.
Ну, не может Степаныч признать, что чего-то не может.
– Дай сюда, – прихожу я на помощь. – Проходи, пей чай. А бумажки свои сюда давай. Сейчас расскажешь, сколько тебе всего нужно.
Эти «бумажки» – формы зимнего маршрутного учета, иначе говоря, ЗМУ. Их нужно заполнить таким образом, чтобы Степаныч получил нужное количество лицензий на свой участок. Как это грамотно сделать, он понимает не вполне, поэтому прибегает к моей помощи. Форма ЗМУ довольно сложна, но у меня за плечами опыт заполнения сотен таких карточек, поэтому мы начинаем с результата.
Полтора литра крепкого чая вытягивают из Степаныча его насущные нужды: десяток хрюшек, двух изюбряков, пяток косуль, белогрудку. Белогрудку – так, на всякий случай, авось, городские охотники на него найдутся. Сам Степаныч то к медведю не то что равнодушен, но вот не нужна ему лицензия на него. Примета плохая, на медведя лицензию брать, говорит. Тогда самого зверя точно не возьмешь. Городским не важно, они не суеверные.
Пока Степаныч роняет слово за словом – так падают с ке дра недозрелые шишки при умеренном ветре, – я строчу бук-
вы и цифирки в форму Центрохотконтроля.
– Значит, так, – поднимаю я голову. – На участке твоем обитают сотни полторы кабанов, два десятка изюбрей, десяток мишек. Маршрутами ты прошел шестьдесят семь километров, пересечений следов у тебя – столько-то… Ступай. Вроде, не придерутся.
После открытия спойлера в самом низу закрытой информации останется дополнительная кнопочка для его закрытия
Все эти маршруты, естественно, пройдены в моем и Степаныча воображении. За этим самым столом. Другой стол, на другом конце страны. Московское присутствие. Маленький седенький старичок разбирает данные о прошедших зимних маршрутных учетах по регионам.
– Ага, – говорит старичок, – вот Никонов данные прислал. Хороший охотовед Никонов, вдумчивый. Инспекторов своих гоняет, сам ножками ой-ой-ей походил. Сколько он лимита-то просит? Ладно, оставим ему лимит. Даже добавлю ему кабанчиков тридцать на регион – не жалко.
– А вот от Николаева карточки. Жадный, плохой охотовед Николаев. На «козле» ездит, ногами сам не ходит. Лимит все время завышает, барыгам их московским продает. Срежу-ка я ему копытных на четверть…
То, что я описал, называется на языке охотоведов «проведение зимнего маршрутного учета и подведение его результатов».
И скажите мне, пожалуйста, причем здесь учет?
Тотальная мания учета пришла к нам из развитого социализма. Помните знаменитую фразу – «учет и контроль… – вот главное, что требуется для нормального функционирования первой фазы коммунистического общества»?
Ну, по правде сказать, для того чтобы изъять некоторое количество охотничьих ресурсов, надо иметь некоторое представление о том, сколько изымать.
Тем не менее каждый более-менее маститый охотовед склонен вносить свои собственные поправки и в этот среднепотолочный метод. Делая его еще более среднепотолочным. Этой весной был свидетелем того, как один из столпов нашего охотничьего хозяйства снисходительно-уничижительно выговаривал руководителю N-ской биостанции:
– Ну что вы говорите, что у вас пятьдесят медведей на территории? Ну откуда им там взяться? Это же совершенно очевидно, – рассказывал он человеку, который в течение тридцати лет проходил все возможные маршруты в радиусе 20 километров от своего дома, расположенного в лесу.
Вот так у нас: человек никогда и не заходил в этот лес, а уже знает, что там.
А речь идет о совершенно классической ситуации, когда численность крупного и скрытного зверя занижается в несколько раз из-за того, что учет ведется по принципу охвата больших территорий небольшим количеством малоквалифицированных учетчиков, делающих маршруты произвольной протяженности. При этом во время проведения исследований на модельных площадках почему-то выясняется, что реальная численность в разы выше, нежели те цифры, которые получаются на таких «фронтальных» учетах.
Здесь надо добавить, что точность даже неких «идеальных» учетов крупных промысловых животных дает очень и очень значительную погрешность – от сорока процентов до… До, фактически, бесконечности. При этом сорок процентов – это погрешность, которая присутствует в учете очень высокой точности – например, в так называемом capture-recapture: с отловом, мечением и повторным отловом впоследствии. Погрешности всех остальных видов учета гораздо выше.
Я вспоминаю один очень интересный опыт в Приморском крае, когда на одной и той же территории провели учет по традиционной методике ЗМУ и альтернативным способом – прогоном. И что вы думаете? Результат дал разницу более чем в шесть раз! Не в пользу ЗМУ, конечно.
Автор этого эксперимента мне пояснял свою идею так:
– Миша, понимаешь ли, вот дают на эту территорию тридцать оленьих лицензий, пятьдесят кабаньих. Все закрываются в срок, примерно половина – по два и по три раза. То есть вот уже минимум сто двадцать зверей добыто. Плюс местные браконьеры убивают столько же. А еще живут тут два тигра, каждый из которых кушает минимум восемьдесят зверьков в год. Ладно, в этом хозяйстве каждый тигр имеет только часть территории, пусть будет один тигр. Сколько зверей имеет популяция в минусе всего? Правильно, 320. А по результатам учетов здесь всего их живет четыреста пятьдесят. То есть понятно, что реально тут их здорово больше, только непонятно насколько. Вот мы и попробовали проверить.
И вы думаете, что охотники этого не понимают? Если они из года в год ездят в одно и то же место, отстреливают на одну и ту же лицензию двух-трех лосей и видят, что зверя не убывает? И как, по-вашему, они должны относиться к этим учетам и к этим лимитам?
Какой же выход?
Да очень простой.
Отказаться от учетов в их нынешнем виде вообще.
Почему?
Все учетные работы большого масштаба уже сделаны! Территория бывшего СССР – нынешнего РФ покрыта на несколько раз охотустроительными работами, практически по всем более или менее значимым охотничьим территориям рассчитаны и пропускная способность, и минимальные-максимальные емкости угодий. Именно на них и надо опираться при определении квоты на добывание объектов охоты. В большинстве случаев они как раз и будут показывать «среднюю температуру по больнице» – ту самую, которую нам высасывают из пальца охотпользователи. Потому достаточно разбить страну на несколько (не более десятка!) крупных зон и установить для каждой из них свою бонитировку по количеству обитающей там дичи. Уверяю – ошибка не будет большей, нежели та, которую допускает кустовой или районный охотовед в своей экспертной оценке.
Контроль?
И с этим дело обстоит просто.
У нас в стране сегодня есть как минимум пять коллективов профессионалов, способных осуществлять выборочную проверку хозяйств в послепромысловый период. Проверка может происходить двумя путями: методом случайной выборки (именуемой в просторечии «на кого Бог пошлет») – аналог рулеточного колеса. И – когда ситуация в хозяйстве вызывает серьезные сомнения в целом.
Во всем остальном же лимит должен выдаваться строго согласно заявке арендатора угодий и в соответствии с бонитировкой той зоны, к которой принадлежит хозяйство, при этом должны существовать законодательно утвержденные верхние и нижние границы этого лимита.
Да, противники этой идеи выскажут опасение, что владельцы угодий по этому неуправляемому лимиту выбьют всего зверя, а там – хоть трава не расти.
Дорогие противники этой идеи! Скажите, пожалуйста, сколько вы за последние пятнадцать лет видели долгосрочных арендаторов угодий, которые вели бы себя по принципу «хоть трава не расти»? Охотничье хозяйство – это ж не просто «длинные деньги», это «очень длинные деньги». И сиюминутная выгода, которую может получить Вася Пупкин, перекрутив имеющихся в его лесу десяток оленей «на колбасу», никогда не сравнится с выгодой предоставления права спортивного отстрела этих оленей и их потомства в течение пяти лет. И, заметьте, прошедших двадцати двух лет активного развития капитализма в России вполне хватило, чтобы людей, думающих иначе, вымыло из этого бизнеса.
Другое дело, что у арендатора должен оставаться стимул для получения дополнительного лимита на отстрел дичи при активной биотехнии и охране угодий.
И здесь можно тоже обойтись без учета!
Лимиты в таких хозяйствах можно увеличивать, просто оценивая затраты на ту же охрану и биотехнию и проводя аудит внутреннего охотустройства.
Попытка взвалить дорогостоящие учеты на плечи охотпользователей успехом не увенчаются. Сколь бы изощренными эти попытки ни были. Закончатся они еще одним витком всеобщей профанации, результатом которой станут те же совершенно умозрительные десять хрюшек, два изюбря, пять косуль и белогрудка. Ну, на этот раз, может, Степаныч обратится не ко мне, а к хитрюге-программисту, который нарисует ему этот же трек на GPS ровно за ту же плату – поехать в лес и стрельнуть кабанчика.
Пора уже перестать городить неисполняемые правила на невыполнимые нормы, как это делается сейчас. Законодательство, рассчитанное на заведомых жуликов, необыкновенно усложняет жизнь обычным людям. И при этом совершенно не сказывается на жизнедеятельности самих жуликов. Ибо, если человеку плевать на закон простой и ясный, то ему тем более плевать на закон сложный и темный.
Если мы уйдем от тотального псевдоучета и столь же тотального псевдоконтроля, то ничего страшного не произойдет. Реальное изъятие останется таким, каким и было, более того, возможно, что цифры отчетности и реального изъятия начнут движение навстречу друг другу.
Возможно, когда-нибудь вопрос тотального учета живого населения наших лесов будет решен. Но он будет решен, скорее всего, на принципиально другом уровне – вроде спектрометрической спутниковой съемки. А пока – не пора ли прекратить обманывать самих себя и остальных тоже?
Давно это было…
Пришлось наблюдать, как четыре охотоведа проводили внутрихозяйственное устройство. Проводили они его в небольшой поселковой гостинице. Справедливости ради надо сказать, что их можно было понять – в тайге было холодно, не меньше сорока градусов мороза. Поэтому охотоведы грелись традиционным русским способом – сидели у печки и пили водку. На полу была разложена мелкомасштабная карта – полукилометровка.
Охотоведы играли в карты. Проигравший задирал штаны выше колен, коллеги на ладонях и коленях чернильной ручкой рисовали ему условные значки, изображавшие зверей – оленей, лосей, соболей. Затем ему завязывали глаза, и он на четвереньках пробегал через карту. Это называлось «учетный маршрут».
Замечу я, что впоследствии эффективность охотничьего хозяйства на этом участке и на соседнем, где охотустройство проводилось вполне всерьез, нисколько не отличалась.
Текст: Михаил Кречмар
Дополнительная кнопочка для закрытия спойлера снизу после просмотра всей закрытой спойлером информации
http://huntandfish.ru/magazine/2013/1_2 ... y_uchyety/
Дайте мне средства массовой информации, и я из любого народа сделаю стадо свиней. (с)В.Сурков